2.7. Кризис традиционной соционормативной культуры.
2.7. Кризис традиционной соционормативной культуры.
Связанный с социальными процессами XVIII века, а также с ходом и последствиями русско-кавказской войны, системный кризис адыгского общества был прежде всего кризисом соционормативной культуры. И больше всего он коснулся обычного права - адыгэ хэкухабзэ. С полной и окончательной утратой независимости Черкесии, то есть после 1864 года, эта субсистема адыгского кодекса практически уже не функционировала, на смену ей привали юридические нормы и установления царской России (См. об этом: Кажаров 1994). В настоящее время термин "адыгэ хабзэ" в значении "обычное право адыгов" можно использовать только в конкретно-историческом смысле, как право, которое было юридической базой национальной государственности феодальной Черкесии. Несколько иначе сложилась судьба рыцарской этики - уэркъыгъэ и рыцарско-дворянского этикета - уэркъ хабзэ. После окончания русско-кавказской войны и также несмотря на последовавшую за этим отмену крепостного права и домашнего рабства, адыгские князья и дворяне сохраняли значительную часть своих прав и привилегий. Пши и уорки были приравнены в полном объеме к русским князьям и дворянам, что создавало условия для сохранения основ рыцарско-дворянской этики и этикета. Претерпев некоторые изменения, эти институты продолжали оказывать прямое и ощутимое воздействие на духовную жизнь адыгского общества. Во всяком случае, так было вплоть до начала 20-х годов нынешнего столетия. После известных событий данного периода, когда почти вся элита адыгского общества была уничтожена, казалось, уничтожена вместе с ней и рыцарская этика. Но это не совсем верно. Принципы и нормы рыцарской этики и этикета и по сей день оказывают воздействие на мышление и поведение адыгов, хотя в значительной мере только опосредованное и часто не вполне осознаваемое. Роль связующего звена и механизма сохранения такой преемственности выполняет общеадыгская этика - адыгагъэ и традиционный адыгский этикет - адыгэ щэнхабзэ. Хочу подчеркнуть особо, что, потеряв юридический статус и смысл адыгэ хабзэ не утратил своего значения как "вместилища" этикетных обрядовых норм. Он остается системой живых традиций общения, в том числе и традиций рыцарско-дворянского этикета. С их помощью, как было сказано, реализует себя один из пяти принципов адыгской этики - нэмыс. После отделения от обычного права статус адыгского этикета даже повысился. Произошло, иначе говоря, усиление одной субсистемы адыгэ хабзэ за счет ослабления и уничтожения другой. И в самом деле, с вытеснением обычного права современным правом, относительно нейтральным в этнокультурном отношении, резко возросла этновоспроизводящая, этнообразующая функция этикета, то есть той субсистемы адыгэ хабзэ, которая стояла особняком от права. В этом направлении действовали и некоторые структурные преобразования в адыгэ хабзэ, в частности, начавшееся уже в середине XIX века перемещение в сферу чисто моральных и этикетных правил определенной части традиционных обычно-правовых норм и установлений: порядок наследования имущества, отношения между сословиями, бракосочетание по шариату и т. д. Адыгский этикет становился в еще большей степени, чем раньше, символом этнической специфики, своего рода визитной карточкой адыгской культуры и адыгского этноса. В настоящее время значение термина "адыгэ хабзэ" почти целиком сводится к тому, что мы называем щэнхабзэ - адыгским этикетом, включая сюда и значительную часть обрядовой коммуникации, прежде всего ту, что в наибольшей степени выражает идею и долг благожелательности и почтительности. Это, как мы знаем, идея, носителем, а в известном смысле и творцом которой является вторая заповедь адыгства - нэмыс. Термин "адыгэ нэмыс" не зря служит еще одним, достаточно четким, точным и элегантным обозначением адыгского этикета, и прежде всего его морально-этической базы. Наконец, функционирует, хотя и в несколько ином режиме, адыгство - ядро соционормативной культуры адыгов. В новых исторических условиях адыгская этика по-прежнему оказывает существенное воздействие на все сферы жизни современного общества, в том числе и на современное право.
|
